Теперь ждём урожая овцы

Этой весной в Черкесске заработала первая очередь фабрики по переработке шерсти. Предприятие уникально для России — впервые в одном месте будут перерабатывать шерсть, производить из неё шерстяную ленту, а из той впоследствии — пряжу. Советские отраслевые гиганты погибли из-за специализации на чём-то одном.

• 

Пока запущена только первая очередь фабрики — цеха по переработке шерсти и производству шерстяной ленты (топса), которая используется как сырьё для получения пряжи. Рядом с новыми цехами уже расчищается площадка под производство пряжи. Если первый этап потребовал вложений в 200 млн рублей, то для второго нужно около 600 млн. А где взять такие деньги компании с оборотом в 400 млн рублей и кредитным плечом в размере 100 млн? Попадание шерстяного проекта торговой компании «Квест-А» в программу приоритетных инвестпроектов, реализуемых в СКФО согласно стратегии развития округа, позволило компании рассчитывать на получение госгарантий, а это даст возможность привлечь необходимую для второй очереди проекта сумму. Впрочем, в разговоре с учредителем компании-инвестора Маратом Халкечевым быстро становится ясно, что не проект писался под гарантии, а наоборот — гарантии нашли проект, который совсем не случайно реализуется именно в Черкесске. Исторически так сложилось, что этот город обеспечивает сбыт сырья для текстильной промышленности на сумму около 5 млрд рублей в год. Оставалось только поставить здесь современную фабрику, чтобы быть ближе к рынку сбыта. Только один вопрос по своему проекту Халкечев сейчас не может контролировать — сроки получения обещанных гарантий. Нельзя не отметить и сам образ нашего собеседника. Марат Халкечев — доктор экономических наук, сотрудник кафедры общего и специального менедж­мента Российской академии госслужбы при президенте РФ. Он легко привлекает ресурсы науки, прекрасно знает ситуацию на мировых рынках и при этом ведёт дела именно в Черкесске, который в результате воспринимается как полноценная точка на экономической карте мира. Именно такого взгляда Северному Кавказу сегодня и не хватает. Элемент в технологической цепи

— Почему вы решили заняться переработкой шерсти?

— Компания «Квест-А» уже более 10 лет занимается продажей шерсти и пряжи. Вообще ресурсом республики является шерсть, которая служит сырьём для текстильной промышленности. Но именно мы приводим её в состояние сырья, потому что шерсть нужно получить от сельхозпроизводителя, доставить переработчику, от переработчика — потребителю. Мы сейчас покупаем у аграриев шерсть, отправляем её в Белоруссию, Прибалтику, Турцию для переработки по давальческой схеме, затем вновь привозим сюда. Таких компаний, как наша, в регионе несколько. Население в республике традиционно сориентировано на производство трикотажных изделий, поэтому бизнес, связанный с шерстью, здесь достаточно распространён. В советский период в Черкесске работал целый ряд мощных промпредприятий. И хотя положение с наличием рабочих мест было несравненно лучше, ещё тогда люди в нашем регионе подрабатывали — сформировалась категория граждан, которая называлась «надомники», они состояли при комбинатах бытового обслуживания населения. В период прихода рынка большая масса людей осталась невостребованной — и надомная занятость рванула многократно. Многие и сейчас выживают в первую очередь за счёт того, что берут пряжу, делают из неё изделия, которые продают по всей стране. Но сегодня уже произошло структурирование этой сферы деятельности. Есть люди, которые занимаются только производством, или только перевозкой, оптовой или мелкой продажей на рынках Москвы, Новосибирска, черноморского побережья. Это уже полноценная отрасль местного масштаба.

— Её размер можно оценить?

— Ну, давайте попробуем вместе. В год здесь потребляется примерно 8–10 тысяч тонн пряжи. По объёму продаж это один из крупнейших рынков Европы. При средней цене в 200 рублей за килограмм мы получаем два миллиарда руб­лей. С учётом создаваемой в республике добавленной стоимости объём местного рынка можно оценить в 4–5 миллиардов.

— И какую перспективу вы увидели здесь для своей компании?

— Мы долгое время росли и постепенно почувствовали, что могли бы попытаться вернуть в республику важный элемент технологической цепи в работе с шерстью — производство сырья в виде пряжи из сырья в виде шерсти. Нам стало интересно создать эту цепь на месте. Ведь в Карачаево-Черкесии есть и шерсть, и рынок её сбыта, но отсутствует самая важная серединка — переработка этой шерсти. И мы занялись строительством фабрики по переработке шерсти и производству шерстяной ленты.

Проект в целом оценивается в 800 миллионов рублей, из них первая часть — более 200 миллионов. На первом этапе создаются производства по переработке шерсти и шерстяной ленты (топса), на втором — довольно дорогостоящее производство пряжи. Мощность предприятия — до двух тысяч тонн в год. Предприятие зарегистрировано в Черкесске. Весной мы уже начали работу. В мае-июне нам нужно начинать собирать новый урожай — овцу же стригут, как правило, один раз в год. В нынешнем году мы планируем у себя перерабатывать урожай этого года — 60–70 процентов общего объёма продаж произвести у себя. У нас всё для этого готово. Пока не завершены только работы по созданию станции для очистки воды.

Мы не думали о том, чтобы реализовать этот проект быстро. Но правительство сейчас обратило внимание на развитие СКФО — нам предложили госгарантии, получение которых позволило бы ускорить реализацию проекта. Мы сами сегодня можем кредитоваться в пределах 100 миллионов рублей. Для реализации инвестиционного проекта этого не хватит. Нам нужен кредит около 600–800 миллионов. Региональное правительство предложило, а федеральное включило наш проект в программу развития СКФО на ближайшие три года.

— Есть понимание того, в какие сроки вы сможете получить гарантии?

— Мы уже завершили проектно-сметную документацию по второму этапу и закончили строительство первого. С нами работает экспертная группа от полпредства. Именно туда мы передаём документацию по проекту. Затем они проводят анализ деятельности нашей компании. Принципиально вопрос по гарантиям решён, а вот технически не все детали ещё прояснены. После того, как гарантии будут подтверждены, мы начнём предметную работу с банками по привлечению кредита. Мы надеялись, что вопрос о гарантиях решится в первом полугодии, но у нас нет информации о том, на какой стадии находится решение вопроса — этот процесс сложно контролировать, трудно влиять на него. А для нас жизненно важное значение имеет время, ведь для производственника каждый день простоев оборачивается тяжким бременем дополнительных расходов. Например, во время недавних сильных ветров в Черкесске нам пришлось разобрать часть конструкций стен строящегося второго корпуса во избежание несчастных случаев. Возможно, нужно будет корректировать сроки реализации. По нашим расчётам, проект от начала до запуска укладывается в два года. То есть мы могли бы полностью реализовать его до конца 2012 года.

— Вы планируете, что запуск предприятия увеличит выручку?

— В продажах пряжи мы сейчас занимаем около 20 процентов местного рынка — продаём около 1,5–2 тысяч тонн. Львиная доля наших продаж — около 90 процентов — внутри республики. Мы таким образом проектируем предприятие, чтобы оно производило столько, сколько уже сейчас сумеем продать. В 2010 году выручка у нас была порядка 400 миллионов рублей. Введение производственных мощностей не обязательно предполагает немедленный рост выручки. В этом году мы лишь изменим структуру деятельности — не будем покупать услугу по переработке шерсти, выиграем в рентабельности, при этом станем более независимы — а это уже создаёт основу для дальнейшего роста. Получение статуса производителя выведет на нас целый ряд клиентов — потому что все хотят купить именно у производителя, а не у посредника. Мы — открытая компания, участ­вуем во всех основных текстильных выставках, чувствуем, что происходит на рынке. Думаю, рынок нам подскажет, как реагировать.

Уверен, что наше производство позволит увеличить продажи и за пределами республики. У нас очень хороший экспортный потенциал — мы получаем много запросов, но пока не в состоянии их удовлетворить. Желающих купить шерсть в мытом виде много, но наша задача — повысить долю передела.

— В сообщениях о вашем проекте упоминаются инновационные решения, которые в нём используются. О чём речь?

— Одна из серьёзнейших проблем в организации такого производства — промышленные стоки. Тем более, что мы находимся в рекреационном регионе. Сейчас нам стоки девать было бы просто некуда — городские очистные сооружения с ними просто не справятся. Прежде чем решиться на строительство предприятия, надо было решить проблему очистки. И мы нашли такое решение. У нас есть небольшой научный коллектив, который смог разработать и даже получить патент на ноу-хау по очистке стоков. Процесс очистки выглядит так: пять барок с водой, в первой происходит замачивание, во второй — насыщение моющим раствором, в третьей — ополаскивание и т. д. Традиционно вся эта вода сливается вместе — и ни одни очистные сооружения справиться с нею не могут. Нам пришла идея исследовать стоки каждой из этих барок по отдельности. И мы поняли: если с каждой из фракций работать отдельно, задача очистки значительно облегчается. Более того, становится возможным сделать замкнутый цикл использования воды. Мы собираемся сбрасывать в канализацию не более 10 процентов — и то просто затем, чтобы добавлять живой водички. Почему всё-таки Черкесск

— А был выбор, где именно реализовывать проект?

— Да. Сначала мы пробовали обосноваться в Ростове. Там была попытка создания подобного предприятия и именно там мы покупали часть оборудования. Мы поработали 8–9 месяцев и поняли, что не сможем там оставаться. Город стал наступать на промзону — и аренда становилась всё дороже. Ну и к тому же Черкесск более выгодно расположен для снабжения его шерстяным сырьём.

Другой фактор. Черкесск имеет очень серьёзный ресурс — термальные воды, которые можно использовать в процессе переработки шерсти. Этот фактор был одним из ключевых, когда принималось решение о строительстве. Дело не столько в термальных качествах, сколько в мягкости воды — её моющими свойствами можно только восхищаться. В Ростове, например, коэффициент жёсткости воды — 7, а здесь — 0,5. Даже наши бабушки рассказывали истории о том, что нужно пойти в определённое место постирать шерсть, чтобы связать внучку мягкие носочки. В своё время в Черкесске пробурили почти два десятка скважин, три из них — в непосредственной близости к площадке, на которой мы расположили предприятие. Термальная вода поднимается с глубины 1600 метров с температурой около 70–80 градусов. Эта вода сама по себе могла бы мыть шерсть — мы планируем это делать с минимальным использованием моющих средств. То есть производство совершенно очевидно будет более экологичным — а это тоже часть стратегии. Мы в этом видим большой ресурс.

— Какой именно?

— Ресурс позиционирования в качестве компании, которая производит экологически чистую продукцию. Ещё один момент: в производстве трикотажных изделий есть специфика — их можно изготавливать из шерсти и каких-то других натуральных волокон, но можно и из волокон искусственных. Там, где уровень жизни населения не очень высок, оно сориентировано на искусственные волокна, нитрон. Безусловно, этот вопрос имеет прямое отношение к здоровью нации. В первые годы основную долю в наших продажах занимал нитрон. Шерстяное изделие требует большего технологического умения и профессионализма. Перей­ти от синтетической продукции к более технологичной, но и более дорогостоящей — это одна из наших задач. Сейчас синтетика в наших продажах занимает свыше половины. Так на сегодняшний день выглядит спрос. Но если мы начинаем производить пряжу сами, то можем предлагать её по другой цене — и получаем конкурентное преимущество. Мы фактически планируем увеличить продажи пряжи из шерсти вдвое. Сейчас натуральная пряжа в два раза дороже синтетической — около 400 рублей за килограмм. Производя шерсть сами, мы сможем несколько сократить этот разрыв и всё равно выиграть в рентабельности.

— Основной ваш рынок — в респуб­лике?

— Да. Поэтому изначально задачей было расположить производство как можно ближе. Это конкурентное преимущество, потому что ближайший похожий на нас производитель работает в Москве — это далеко. А рынок быстро меняется, требует оперативных решений. Бывает, на запросы потребителя нужно среагировать в течение недели. Преобразования рынка

— Какова конкурентная ситуация в сфере производства шерсти? В чем будут заключаться ваши преимущества?

— В Москве сейчас работают классические фабрики советского типа. Чтобы они смогли оперативно реагировать на запросы, их надо модернизировать. Сегодня они часто работают на склад — и постепенно всё распродают. Есть ещё важный момент — советская технология переработки была всё-таки несколько иной. Вот вы в одном месте сегодня видели совмещённый цикл промывки шерсти и производства шерстяной ленты. По советской технологии это не было предусмотрено. Шерсть перерабатывалась на одном комбинате, затем она рассылалась по всей стране — по топсовым цехам. В связи с этим возникал целый ряд нюансов, влияющих на качество и оперативность, поскольку размывалась ответственность за конечный результат. Предприятие переработало шерсть, а что из неё получилось, его не интересовало. Такой фабрики, которую мы задумываем — чтобы все процессы проводились в одном месте, — в России пока нет.

Советскую систему нужно было перестраивать. Заводы по переработке шерсти закрылись в Омске, Улан-Удэ, Подмосковье, Черногорске. Невинномысский комбинат, который в советское время перерабатывал не только всю шерсть юга России, но ещё и австралийскую, сейчас загружен процентов на 10-15. Это был гигант. Но такие комбинаты в принципе не могли выжить в новых условиях, потому что они были спроектированы под другую экономику. Это огромные помещения, одно отопление которых убивает экономику предприятия. Ну и отношение к делу в той экономике и в этой совершенно разное. Они занимались производством, но не отстраивали систему продаж, поскольку и так всё расходилось по разнарядкам. В результате предприятие с хорошими специалистами осталось без рынка.

— Вы сказали об экспортном потенциале — оцените привлекательность внешних рынков.

— В последние годы экспорт шерсти быстро растёт. Самые активные покупатели — Индия и Китай. Но если мы будем иметь пряжу, то покупателями станут и европейские страны, потому что переработку шерсти они от себя отдалили. Я, кстати, думаю, что они сильно сегодня из-за этого проигрывают. Китайцы в 2010 году в Латинской Америке скупили всю шерсть, при поддержке государства скупают австралийскую шерсть. Естественно, это позволяет влиять на цены. В своё время точно так же поступал СССР. Сегодня цены на внешнем рынке очень высокие — за год они выросли минимум вдвое. Килограмм топса стоил 4,5–5 евро, сегодня — 9–10 евро. С этой ценой даже никто не спорит. Ну, а поскольку цена выросла, очень многие обращают свои взоры на Россию, для которой внешние рынки становятся всё более привлекательными.

Официально Китай не разрешает ввоз немытой шерсти из России. А топс они не хотят покупать ни в коем случае. Они хотят покупать мытую шерсть. На всю Европу один-два завода по производству топса, а основная рентабельность именно там. Рентабельность может перекочёвывать с одного этапа на другой, но топс обойти никак нельзя. Если ты это звено контролируешь, то ты контролируешь рынок — именно так поступили китайцы. Этим путём идём и мы.

На внутреннем рынке цены поднялись пропорционально. Текущая цена на непереработанную шерсть — около 50 рублей, хотя ещё год назад килограмм шерсти стоил 25–30 рублей. Ситуация стала крайне интересна для аграриев, но вопрос — как они её используют: пойдут ли они на увеличение объёмов производства, ещё неясно. Осложняющий момент: государство полностью ушло из сферы овцеводства. Овца — уникальное животное: даёт мясо, шерсть, кожу. Можно поесть, одеться и обуться. При этом всё очень дешево и экологично. Если поднимать тему здоровья нации, без овцеводства мы не обойдёмся. Это тема, которую надо развивать, — особенно на юге России, потому что здесь существует большой потенциал.

Основным производителем шерсти Юг по-прежнему остаётся, но качество нашей продукции очень низкое. Потому что нет государственной политики, нет действующих стандартов качества. Хотя их просто надо достать с дальней полки и сдуть с них пыль. Например, в Австралии очень серьёзный подход к качеству шерсти — частник, который хочет продавать, должен стандартизировать свою продукцию. Второе: государству нужно создавать стимулы для тех, кто хочет этим заниматься. Вот в сфере переработки государство свою лепту уже внесло. Один из факторов, который подтолкнул нас к организации производства, — это появившаяся года три назад возможность купить высокотехнологичное оборудование и ввезти его без пошлин. Это было очень важно. Но если первый шаг сделан, надо завершать начатое дело.

Хочешь всегда знать и никогда не пропускать лучшие новости о развитии России? У проекта «Сделано у нас» есть Телеграм-канал @sdelanounas_ru. Подпишись, и у тебя всегда будет повод для гордости за Россию.