Урановая арифметика. С кем Росатом поделит энергетическое будущее мира

Очевидно, что энергетическое будущее человечества будет вовсе не "зелёным", в чём до сих пор пытаются убедить мир многочисленные лоббисты "экопроектов", расплодившиеся в начале нулевых. Вряд ли в обозримом будущем человечество сможет отказаться от использования ископаемого топлива. Энергетическое будущее мира не за ветряками и солнечными панелями, а за ядерными реакторами. В последние десятилетия издержки, связанные с приобретением ядерных технологий, значительно снизились, а потребности в получении дешевой электроэнергии в развивающихся странах многократно выросли.

Сейчас осуществлять ядерные программы в состоянии от 35 до 40 стран, а некоторые -- Иран и Северная Корея -- ускоренно осваивают мирный и не очень мирный атом. Индия с Китаем ощущают огромный недостаток электроэнергии. К 2022 году Дели планирует увеличить мирный ядерный потенциал в десять, а к середине XXI века – в 100 раз. К 2020-му Пекин намерен довести мощность своих атомных станций до 40 гВт (по сравнению с 6,5 гВт в 2005-м), что составит 4% от суммарного внутреннего энергоснабжения.

А пока эти мощности ещё не построены, Пекин вынужден все глубже и глубже вгрызаться в свои недра, выдолбив более 3,7 млрд тонн угля в 2012 году, планируя к 2015 году нарастить добычу до уровня 3,9 млрд тонн, с дальнейшими перспективами выхода на отметку в 5 млрд ежегодно. 

Ситуация в Индии еще печальнее: по ночам, глядя на полуостров Индостан с борта МКС, космонавты видят одинокие огни крупных индийских мегаполисов: всё остальное покрыто ночным мраком. Индия испытывает огромные трудности из-за недостатка электроэнергии, преодолеть которые возможно только развитием ядерной энергетики.

Всего же до 2030 года в мире может быть построено 350 ядерных энергоблоко -- без учета кораблей с ядерными силовыми установками.

Портфель заказов Росатома: успеть бы все АЭС построить в срок

А теперь подробнее о том, какое огромное ядерное поле предстоит освоить российскому Росатому, то есть -- о заказах на постройку АЭС. И тут весьма полезно почитать интервью заместителя генерального директора госкорпорации «Росатом» по развитию и международному бизнесу Кирилла Комарова "Российской газете": "На конец года имели, как я уже сказал, 21 блок за рубежом и девять, которые строятся внутри страны. Всего тридцать энергоблоков. Это абсолютно уникальная ситуация. Никто в мире не строит столько. Даже Китай, который сейчас всем ставят в пример как наиболее динамично развивающуюся страну. У них, в отличие от России, не одна, а две государственные атомные компании. При этом "Росатом" строит и в Китае. Так вот, две китайские компании строят 25 реакторов, а мы -- тридцать. В этом смысле мы чемпионы. И обходим конкурентов, с которыми находимся в одной лиге, -- я имею в виду французов и американцев. Только они сегодня предлагают наравне с нами ядерные реакторы, которые можно отнести условно к поколению "три плюс"".

Совокупный же объем контрактов «Росатома» составляет 69,3 млрд $ (+18.4 млрд $ к уровню 2011 года). Планируется даже выход корпорации на рынок Латинской Америки.

Амбиции «Росатома» такие: корпорация планирует в ближайшие 16 лет увеличить выручку в пять раз – до 75 млрд $. Уже сейчас компания контролирует 25% мирового атомного рынка. В потенциале "Росатом", наряду с российской оборонкой, является локомотивом промышленного развития, который тянет состав реиндустриализации России и ТС, попутно загрузив заказами заводы стран-заказчиков. А пока 97% всего оборудования и услуг, предоставляемых «Росатомом», производятся и оказываются за счет внутрироссийских подрядчиков.

Урановая арифметика

А теперь стоит поведать о том, каким сырьем будет обеспечиваться работа всех ядерных энергоблоков в обозримом будущем.

Абсолютным мировым лидером по запасам урановых руд является Австралия, чьи запасы оцениваются в 1 673 000 тонн или 31% от мировых. Следом идет Казахстан – 651 800 тонн или 12%. На третьем месте Канада со своими 485 300 тонн – 9%. После Канады – Российская Федерация с 480 000 тыс. тонн, что эквивалентно 8.9% мировых запасов урановых руд.Затем по нисходящей выстраиваются: Южная Африка (5.5%), Намибия (5.3%), Бразилия (5.2%), Нигер (5.0%), США (3.8%), Китай (3.2%), а также Индия (1.5%). А в качестве приятного бонуса в конце списка находятся Узбекистан с 114 000 тонн – 2.1% и Украина с 105 000 тонн или 1.9%.

Характерно, но в странах ЕС и Великобритании запасов урановых руд практически не осталось: все было ранее использовано в промышленных нуждах; запасов более нет и не предвидится.

А теперь начинаем занимательную арифметику.

Условный "запад" -- США, Австралия, Канада и те, чьи запасы оцениваются на уровне статистической погрешности, -- обладают совокупно 43,8% урановых руд, благодаря урановым запасам Австралии. Евразийский союз гарантированно будет обладать 20,9% мировых запасов, а при условии успешной интеграции Украины и Узбекистана – 24,9%. Вероятные запасы БРИКС, при условии замены членства России на Евразийский Союз (с Украиной и Узбекистаном) -- 40,3%

Таким образом, страны БРИКС будут обладать вторыми по объемам запасами урановых руд, а ЕАС – третьими. И это без учета контроля над месторождениями в других странах.

А пока «Ростатом» занимает второе место в мире по контролируемым запасам урана, купив недавно 100% акций канадской Uranium One Inc.

Все вышеизложенное дает полные основания полагать, что без ядерного топлива ЕАС в ближайшие десятилетия не остается. А если прибавить к запасам урановых руд еще и запасы тория, который в перспективе также станет топливом для ядерных реакторов, то топливом отечественные АЭС, а с ними и АЭС, построенные "Росатомом", будут обеспечены на многие десятилетия. Кстати, запасы тория, хранящиеся на складах, в Российской Федерации оцениваются в 6 000 тонн, а монацитового концентрата, из которого получают радиоактивный изотоп 232Th, в отвалах накоплено около 83 000 тонн. Осталось только исчерпать запасы урановых руд, после чего использование тория в ядерной энергетике станет практически безальтернативным. Ведь до начала промышленного использования термоядерного синтеза остается минимум полвека, а запасы урана все-таки ограничены.

Итог:

Российская атомная промышленность является мировым лидером в сфере мирного атома благодаря сохраненным кадрам, огромному заделу со времен СССР, а также динамично развиваемым новым ядерным технологиям.

"Росатом", наравне с оборонной промышленностью, является локомотивом промышленного развития России.

Уже сейчас "Росатом" занимает второе место в мире по контролируемым запасам урановых руд. Контроль над месторождениями урановых руд уже стал аналогом нынешней геополитики нефти. Так, одна из целей проведения Францией операции в Мали – контроль над ресурсами, в том числе и ураном, ведь АЭС во Франции работают на африканском уране.

"Росатом" является мировым лидером по количеству подписанных контрактов на строительство ядерных реакторов. Портфель заказов оценивается 69,3 млрд $, одновременно корпорацией строятся 30 ядерных реакторов практически по всему миру.

-----------------------------------------------------------------------------------------------

В альянсе с лидерами "Росатом" укрепляет позиции страны на мировом рынке высоких технологий

http://www.rg.ru/2012/04/18/atom.html

Мы успели привыкнуть к тому, что в последнюю декаду апреля говорим о мирном атоме с оглядкой на Чернобыль. Имея в виду, что безопасность при строительстве и эксплуатации АЭС - абсолютный приоритет. Прошлогодние события на АЭС в Японии с новой силой обнажили этот императив, считает заместитель генерального директора госкорпорации "Росатом" по развитию и международному бизнесу Кирилл Комаров.

Российская газета. Существует мнение, что после аварии на АЭС "Фукусима-Дайичи" спрос на строительство атомных станций по всему миру резко упал. Вы согласны с подобной оценкой?

Кирилл Комаров: На самом деле это не так. Сейчас, когда уже прошел год после аварии, есть возможность объективно разобраться в том, что на самом деле происходит, и подвести, если хотите, некоторые промежуточные итоги. Что показывает наш анализ? Отказались или просто не хотят развивать атомную энергетику только те страны, которые и ранее, до событий на "Фукусиме", не собирались строить у себя АЭС и/или не имели серьезной программы развития атомной энергетики. Наиболее известный пример - Германия. Да, у них были и есть действующие атомные энергоблоки. Однако на протяжении последних тридцати лет в Германии не было программ нового строительства АЭС.

Или возьмем Италию - там, как известно, провели референдум за отказ от АЭС. Так в этой стране не было и нет ни одной действующей атомной станции. Планы их строительства в разные годы вынашивались, но очень не конкретные. Теперь же, ссылаясь на референдум, в Риме официально заявили, что пока не хотят этим заниматься.

- Тем самым вы хотите сказать, что выбор Италии и Германии - это не тенденция и не правило, а скорей исключения из них?

Кирилл Комаров: Я говорю только то, что говорю: те страны, которые имели у себя серьезные программы развития атомной энергетики, хотели иметь определенную долю атомной генерации в энергобалансе страны, - они все до единой подтвердили приверженность курсу развития атомной энергетики. Что это за страны? Китай, Индия, другие государства Юго-Восточной Азии, в том числе Вьетнам. На ближнем и среднем Востоке это Бангладеш, Турция - очень динамично развивающееся государство. И практически все страны Центральной и Восточной Европы: Венгрия, Чехия, Словакия, Болгария. ЮАР - на африканском континенте, Аргентина и Бразилия - в Южной Америке.

В этом ряду не только страны развивающиеся, но и государства с развитой экономикой, включая Великобританию, Францию, США. В Соединенных Штатах, что весьма показательно, национальный регулятор именно сейчас выдал первое (после очень длительной паузы) разрешение на строительство в стране новых атомных станций. Обращаю внимание и на тот факт, что японское правительство неделю назад приняло решение о возобновлении работы двух ранее остановленных реакторов на АЭС "Оои". Естественно, будущее японской атомной энергетики очень зависит от общественного мнения внутри страны, но при этом свою позицию в необходимости гибкого подхода и продолжения работы атомных энергообъектов японские власти демонстрируют.

А что касается России и "Росатома", так у нас ни на минуту не прекращалась национальная программа сооружения АЭС внутри страны и не отвергались планы аналогичного строительства за рубежом. Спрос на наши проекты и мировой спрос на атомную энергетику в целом никуда не исчезли и сохраняют позитивную динамику.

Императив безопасности

- Неужели "Фукусима" никак не повлияла на портфель заказов "Росатома"?

Кирилл Комаров: Повлияла. Но я бы даже сказал - повлияла в некотором позитивном смысле. Такой, может быть, для кого-то неожиданный эффект - результат длительной работы, которую "Росатом" проводил на протяжении последних лет. Поскольку сейчас, в постфукусимских условиях, востребована не просто атомная энергетика, а энергетика безопасная, заказчик хочет видеть референтный проект, который уже был реализован в других странах. И в этом смысле Россия выдает исчерпывающие гарантии, поскольку мы не просто предлагаем станции по всему миру, мы активно строим у себя в стране, что является самым лучшим подтверждением того, что мы верим в безопасность наших технологий.

- Реакторные установки, которые мы сейчас предлагаем зарубежному заказчику, относятся к поколению "три плюс"?

Кирилл Комаров: Да, это именно то, что мы предлагаем на мировой рынок. Заказчики у нас солидные, для них важно иметь всю совокупность систем безопасности, которые бы защитили станцию даже в случае самого неблагоприятного стечения самых тяжелых и кошмарных ситуаций - таких как землетрясение, цунами с высочайшей волной, тотальное отключение электричества. Заказчик хочет сегодня получить такую станцию, которая даже в этих экстремальных условиях, если даже они будут все вместе в одной точке, не выйдет из-под контроля.

Это значит, что в штатном режиме будет заглушен реактор, не произойдет никакого выброса радиации, не возникнет никакой угрозы безопасности жизни и здоровью людей, которые живут в этом регионе. Россия в состоянии такие станции возводить у себя и предлагать по миру. Разве не об этом говорит тот факт, что за минувший год мы практически удвоили свой портфель зарубежных заказов: начинали 2011-й с двенадцатью контрактами на сооружение АЭС за рубежом, а закончили его с 21 контрактом. Плюс к тому, напомню, осуществили пуск атомной электростанции "Бушер" в Иране.

- А у себя запустили четвертый энергоблок на Калининской АЭС. Сколько всего таких заказов у "Росатома" - уже развернутых и в стадии подготовки к строительству?

Кирилл Комаров: На конец года имели, как я уже сказал, 21 блок за рубежом и девять, которые строятся внутри страны. Всего тридцать энергоблоков. Это абсолютно уникальная ситуация. Никто в мире не строит столько. Даже Китай, который сейчас всем ставят в пример как наиболее динамично развивающуюся страну. У них, в отличие от России, не одна, а две государственные атомные компании. При этом "Росатом" строит и в Китае. Так вот, две китайские компании строят 25 реакторов, а мы - тридцать. В этом смысле мы чемпионы. И обходим конкурентов, с которыми находимся в одной лиге, - я имею в виду французов и американцев. Только они сегодня предлагают наравне с нами ядерные реакторы, которые можно отнести условно к поколению "три плюс".

С дальним прицелом

- Каким вы видите развитие мирового рынка атомной энергетики на ближайшие 10-15 лет? И на какую долю может претендовать "Росатом"?

Кирилл Комаров: Мы считаем, что до 2030 года в мире может быть построено 350 ядерных энергоблоков - это абсолютно реально. Примерно такой же прогноз, но процентов на шесть повыше, был до "Фукусимы". Вскоре после случившегося в Японии, итоговые цифры чуть-чуть снизили, но порядок остался тот же. Что особенно отрадно - это не только наша, российская, точка зрения. Ее разделяют и в МАГАТЭ, и во Всемирной ассоциации операторов атомных станций, и во Всемирной ядерной ассоциации.

А в отношении нашей "доли", как вы выразились, отвечу так: сегодня на мировом рынке сооружения АЭС у России порядка 25 процентов. Считаем, что у нас есть все шансы сохранить ее в том же объеме. Нынешний пакет зарубежных заказов оценивается в 50 миллиардов долларов. Это серьезнейшие деньги, которые мы из-за рубежа приводим в российскую экономику, стремясь максимизировать долю поставок и услуг именно российских компаний при реализации наших зарубежных проектов.

Что же касается внутреннего строительства АЭС, то 97 процентов всего оборудования и услуг - это наш внутрироссийский заказ машиностроителям, строительной отрасли и другим подрядчикам. А еще рабочие места, налоги, развитие социальной инфраструктуры в пристанционных городах. Когда говорят об отраслях-локомотивах экономики, то атомную отрасль необходимо называть в первых рядах. Более того, это исключительно наукоемкая и высокотехнологичная сфера.

- Большие надежды в свое время связывали с масштабным строительством АЭС российского дизайна в Индии, под это дело было определено несколько площадок в разных местах. А что сейчас? Удается ли разрешить трудности, возникшие на завершающем этапе строительства АЭС в штате Тамилнад?

Кирилл Комаров: В Индии нам пришлось взять паузу в связи с тем, что у местного населения возникли вопросы по поводу атомной станции "Кудамкулам", которая строится по российскому проекту и с нашим участием. Но правительство страны, правительство штата и местные общины с привлечением независимых экспертов смогли убедиться, что станция не только безопасна, но в известном смысле - образцовая. Она являет собой пример наиболее безопасной АЭС из всех, которые есть сегодня в мире.

С 20 марта предпусковые работы на этой площадке возобновились. И вообще мы видим хороший прогноз по развитию ядерной энергетики в Индии. И видим масштабные возможности для своего участия. Одновременно с этим активно работаем со странами-новичками, такими как Вьетнам, Бангладеш. В прошлом году подписали с ними соответствующие межправительственные соглашения.

- Ранее вы упомянули ЮАР. Их не относите к "новичкам"?

Кирилл Комаров: Они к этой программе готовились давно. Потому что в ядерной энергетике по определению ничего не происходит быстро. Это область, где требуются очень серьезные, взвешенные решения. Всегда есть длительный период подготовки - перед тем как реализовать столь сложные технологически и весьма дорогостоящие проекты. Мы видим, что сегодня ЮАР реально приближается к тому, чтобы начать в этой зоне принимать решения. И мы хотим активно в этом участвовать.

- У вас есть объяснение тому, как и за счет каких резервов "Росатому" удалось сохранить большой портфель заказов - в то время как другие производители терпят убытки?

Кирилл Комаров: Главная причина, наверное, в том, что мы не прекращали строить атомные станции. Даже после Чернобыля, когда во многих государствах наступили очень серьезные паузы в развитии атомной энергетики, Россия потихоньку, совсем не такими темпами, как сейчас, но продолжала что-то строить, что-то достраивать из ранее начатых проектов - у себя и за рубежом. И в этом смысле наши машиностроители, проектные организации, конструкторы не утратили самого главного - компетенций по сооружению АЭС, непрерывно совершенствовали исходные проекты. И сегодня своему заказчику можем предъявить самое главное - успешный опыт. То, что впечатляет лучше любых слов и обещаний.

У нас сегодня такой огромный портфель заказов, что любой потенциальный заказчик может приехать на какой-то из наших объектов и увидеть строительство атомной станции в любой ее стадии, начиная от подготовки котлована и заканчивая предфинишными работами по пуску ее в эксплуатацию.

- А у конкурентов такой "привилегии" нет?

Кирилл Комаров: За всех говорить не стану, но если взять, допустим, известную американскую компанию, так она на протяжении двадцати лет не построила ни одного реактора в США. И когда они приходят, например, в Чехию, где мы сейчас на тендере с ними конкурируем, их резонно спрашивают: "Если вы не строите такую станцию у себя дома, почему вы хотите построить ее в Чешской Республике?" Люди задают абсолютно естественные вопросы - насколько безопасен предлагаемый проект. И тут у нас безусловное преимущество - мы можем предъявить референтный, то есть уже построенный энергоблок. Иными словами, мы не предлагаем "кота в мешке" и ничего такого, чего бы не делали сами.

Это - первое. Во-вторых, Россия располагает колоссальным научно-техническим потенциалом, накопленным еще со времен Советского Союза. Все последующие годы он непрерывно совершенствовался, что позволяет нам предлагать своим иностранным партнерам и заказчикам самые современные, надежные и безопасные технические решения.

Сено за коровой не ходит

- Такая активность "Росатома" на внешних рынках создает своего рода альтернативу традиционно сырьевому экспорту из России. Поддержку правительства в этом деле ощущаете?

Кирилл Комаров: Безусловно. Кое-где успели привыкнуть, что Россия - это лишь поставщик сырья на мировой рынок. Все знают, что наша страна продает газ, нефть, алюминий, другие металлы. А по-настоящему конкурентоспособных на мировом рынке высокотехнологичных продуктов крайне мало. Атомная энергетика дает шанс это направление развить. И нам очень отрадно, что первые лица государства разделяют вместе с нами этот приоритет и понимают, что здесь надо оказывать всяческую поддержку.

Отдельно хочу остановиться на единственном в мире проекте сооружения АЭС по новому для рынка типу - "строй - владей - эксплуатируй". Речь о турецкой станции "Аккую". Это очень выгодно не только политически, но и экономически. Россия будет наращивать долю на мировом рынке именно высокотехнологичных услуг. При этом ежегодная выручка от продажи электроэнергии на этой станции составит 3-3,5 миллиарда долларов. Кроме этого, мы увеличиваем объем заказа продукции и услуг отечественного производства, который даст существенный эффект для развития национальной промышленности. Это новые рабочие места и налоги в российский бюджет. Плюс до 10 тысяч дополнительных рабочих мест в активной фазе строительства на самой станции. Это тоже в подавляющем большинстве будут российские специалисты.

Интерес же таких проектов для стран, только встающих на путь развития атомной энергетики, в том, что мы предлагаем комплексное решение: финансирование и содействие в предоставлении кредитов, содействие в разработке национальной законодательной базы, подготовку и обучение персонала, гарантированное обеспечение ядерным топливом, обращение с отработанным топливом. Благодаря таким проектам Россия приходит на внешние рынки со своими технологиями всерьез и надолго.

- Сообщалось, что в ближайшие два года "Росатом" планирует открыть до двадцати представительств по всему миру. Для чего это необходимо?

Кирилл Комаров: Как известно, сено за коровой не ходит. Если мы хотим с заказчиками установить надежный контакт, находиться с ними на регулярной связи, понимать, что они хотят, каковы их чаяния, какую конфигурацию они для себя видят, то с ними, конечно, надо общаться. Тем более, если учесть, что наш бизнес заключается не только в том, чтобы строить атомные станции, но и поставлять топливо, обогащенный уран, оборудование, оказывать сервисные услуги, помогать советами и технической поддержкой в эксплуатации станций. Для этого всего надо с заказчиком быть в постоянном контакте. Конечно, лучше это делать, как это делают все наши конкуренты и все ведущие компании мира. В регионах, где видим важным свое присутствие и где развиваем бизнес, в первую очередь и станем открывать маркетинговые офисы, которые были бы средоточием и наших интересов в стране, и давали бы возможность общаться с заказчиком, возможность слышать его, предлагать ему самое лучшее из того, что у нас есть. Словом, будем открывать такие офисы в точках, где мы наиболее активны.

- А первый появился в Киеве? Почему?

Кирилл Комаров: Украина была и остается для нас очень важным партнером. Это страна, в которой самая большая на сегодняшний день база установленных и действующих реакторов советского и российского дизайна - пятнадцать ядерных блоков. С одной стороны, это очень серьезный рынок - мы поставляем туда топливо, обогащенный уран. С другой - это будущее и для нас. У нас сегодня есть несколько очень серьезных проектов с Украиной. Мы совместно строим завод по производству ядерного топлива на их территории, реализуем проект по достройке Хмельницкой АЭС - плюс два блока. Есть целый ряд других проектов, которые сегодня находятся в проработке. В частности, обсуждаем возможность более глубокой интеграции российского и украинского ядерных промышленных комплексов. Для этого есть серьезная основа. Мы работаем в одном технологическом пространстве, на одной промышленной и производственной базе. И эта кооперация абсолютно логична. Она, что называется, идет от жизни.

Вслед за Украиной планируем открыть аналогичный офис в Чехии. Потому что Чехия для нас тоже очень важный регион. Это центр Центральной и Восточной Европы. В Чехии еще во времена СЭВ сформировалась и сейчас развивается уже на рыночных основах серьезная научная, техническая и конструкторская база. И для нас абсолютно логична кооперация с чехами не только в одном конкретном проекте, где мы участвуем в тендере на сооружение новой станции на их территории, но и в других совместных проектах с чешскими компаниями на территории третьих стран.

визитная карточка

Комаров Кирилл Борисович родился в 1973 году в Ленинграде. После обучения в Уральской государственной юридической академии и аспирантуре работал в консалтинговой компании и группе компаний "РЕНОВА" (директор по правовым вопросам и управлению проектами, первый заместитель генерального директора, генеральный директор ЗАО "РЕНОВА - Развитие").

В 2005-2006 годах - заместитель руководителя Федерального агентства водных ресурсов РФ. С марта 2006-го - вице-президент ОАО "ТВЭЛ", с апреля 2007-го - генеральный директор ОАО "Атомэнергомаш".

В сентябре 2008 года назначен исполнительным директором ОАО "Атомэнергопром", с апреля 2010-го - директор ОАО "Атомэнергопром", совмещал эту должность с обязанностями исполнительного директора Дирекции по ядерному энергетическому комплексу ГК "Росатом".

В апреле 2011 года назначен заместителем генерального директора ГК Росатом" по развитию и международному бизнесу.

Кандидат юридических наук.

Хочешь всегда знать и никогда не пропускать лучшие новости о развитии России? У проекта «Сделано у нас» есть Телеграм-канал @sdelanounas_ru. Подпишись, и у тебя всегда будет повод для гордости за Россию.