Новый российский препарат способен в пять раз снизить смертность тяжелых больных с COVID-19

 © stimul.online

Компания «Натива» взялась за продвижение продукта крохотной компании «Биосурф» со штатом полтора десятка человек и единственным препаратом в портфеле. Причина в том, что именно этот препарат способен в пять раз снизить смертность тяжелых больных с COVID-19

Онлайн журнал об инновациях в России «Стимул» опубликовал статью об истории разработки и внедрения препарата для спасения детей и взрослых с тяжелыми поражениями легких «Сурфактант-БЛ»

КАК «РАСПРАВИТЬ» АЛЬВЕОЛЫ

В начале апреля, когда пандемия COVID-19 набирала обороты в России, представитель новой российской фармы компания «Натива» взялась за продвижение продукта крохотной компании «Биосурф» со штатом полтора десятка человек и единственным препаратом в портфеле и направила значительную долю своих ресурсов на продвижение препарата «Биосурфа» — «Сурфактанта-БЛ». Причина в том, что именно этот препарат способен в пять раз снизить смертность тяжелых больных с COVID-19, а зарубежные аналоги еще только планируют проверить на пригодность в лечении этого заболевания.

О причинах этого альянса на фоне пандемии, о том как создавался оригинальный российский препарат для спасения детей и взрослых с тяжелыми поражениями легких, об этапах борьбы за право применять препарат «Стимулу» рассказали представители обеих компаний: научный консультант компании «Биосурф», руководитель лаборатории медицинской биотехнологии Российского научного центра радиологии и хирургических технологий имени академика А. М. Гранова Олег Розенберг и заместитель генерального директора по маркетингу и продажам компании «Натива» Елена Добросердова.

БЛАГОДАРЯ ПАНДЕМИИ

Создание препарата «Сурфактант-БЛ» как по нотам вписывается в формулу Жореса Алферова: любая фундаментальная наука рано или поздно становится прикладной. А компания «Биосурф» возникла потому, что другой возможности внедрения препарата в медицинскую практику, кроме как собственными усилиями, путем создания частной компании, разработчики препарата найти не смогли. И эта борьба за право спасать пациентов с помощью своей разработки растянулась для создателей препарата на 21 год. «Пандемия COVID-19 сыграла толчковую роль в судьбе препарата „Сурфактант-БЛ“, ситуация с новой неконтролируемой инфекцией подстегнула развитие этого продукта и вернула к нему интерес врачей, — говорит Елена Добросердова. — Сейчас он занимает очень незначительное место в объеме продаж, а наших усилий и затрат требует до 90 процентов от продаж препарата. Мы активно занимаемся этим продуктом и надеемся, что это принесет пользу пациентам и врачам».

Олег Розенберг уточняет, что переговоры о заключении альянса шли на протяжении года и завершились 4 апреля 2020-го. На тот момент пролеченных препаратом больных с СOVID-19 еще не было, существовала лишь гипотеза, что препарат поможет справиться с поражениями легких в результате инфицирования SARS-CoV-2 так же, как он помогал при осложнениях свиного гриппа A/H1N1 в 2009-2010 и 2015-2016 годах. Укрепляло веру в успех и то, что препарат был испытан и применялся при поражениях легких, вызванных различными причинами — ожогами дыхательных путей, сепсисом, послеоперационной пневмонией, туберкулезом легких. И COVID-19 всего лишь одна из таких причин.

За полгода пандемии, как уже писал «Стимул», препаратом пролечено более 120 пациентов в разных клиниках Москвы, Петербурга, Тюмени, Челябинска, Владивостока, Сыктывкара. Гипотеза подтвердилась: смертность больных с тяжелым течением COVID-19 с его помощью снижена с 80 до 14,3%.

За то же время «Натива» организовала на свои средства одно рандомизированное исследование препарата (рандомизированное исследование предполагает случайный набор больных в группу, получающую препарат, и в контрольную группу, участникам которой препарат не вводится) у больных с COVID-19 на нескольких клинических базах, в частности в Сеченовском университете, и готовит еще два — по применению препарата при тяжелых поражениях легких разной природы. Это как раз то, на что в свое время «Биосурфу» не хватило сил и средств. Проведенных ранее многоцентровых клинических испытаний у взрослых при лечении острого респираторного дистресс-синдрома (ОРДС) было достаточно для официального разрешения применять препарат, но для того, чтобы его включили в федеральные клинические рекомендации, а врачи были готовы применять его широко, испытания должны были проводиться по более строгим правилам и в большем масштабе. «Положительный результат новых испытаний позволит внести препарат в федеральные клинические рекомендации и тарифы обязательного медицинского страхования. Разрешения на применение препарата есть, но от врачей требуют следовать именно федеральным клиническим рекомендациям. Когда „Сурфактант-БЛ“ будет туда внесен, будут сняты все барьеры для его применения врачами и закупки препарата клиниками», — говорит Олег Розенберг.

ПРЕДЫСТОРИЯ ЛЕКАРСТВА

Сурфактант — это вещество, которое есть в легких всех млекопитающих, по своему составу это сложный комплекс липидно-белковой природы, 80% которого приходится на фосфолипиды. Сурфактант представляет собой пленку на внутренней поверхности альвеол на границе жидкость—газ и поддерживает альвеолы во время вдоха в расправленном состоянии за счет свойства фосфолипидов и белков сурфактанта снижать поверхностное натяжение. Выдох обеспечивает специфический фосфолипид дипальмитоилфосфатидилхолин (ДПФХ), в общем количество фосфолипидов сурфактанта он занимает 40%. Молекула этого фосфолипида включает в себя две насыщенные жирные кислоты и имеет температуру фазового перехода 42,50 °С, то есть при температуре легкого млекопитающих он находится в «твердокристаллическом» состоянии, представляя собой жесткий каркас, препятствующий слипанию (ателектазированию) альвеол во время выдоха.

ДЖОН КЛЕМЕНТС.jpg © stimul.online

Джон Клементс установил, что в легких синтезируется вещество, уменьшающее силу поверхностного натяжения, что позволяет наполнить легкие воздухом. В 1956 году Клементс впервые смог выделить это вещество и охарактеризовать его химический состав. Позже этот комплекс веществ был назван легочным сурфактантом (Источник: из личного архива Олега Розенберга)

Появление препаратов сурфактанта стало возможно по мере того, как продвигались фундаментальные исследования по изучению механики дыхания. Как рассказал Олег Розенберг, в 1929 году физиолог Курт Ниргард, родившийся в Германии и работавший в Швейцарии, установил, что для обеспечения нормального вдоха важно уменьшить силу поверхностного натяжения на границе альвеолы, покрытой микрослоем воды, и воздуха. В 1950-е британец Ричард Паттл, канадец Чарли Маклин) и американец Джон Клементс установили, что в легких синтезируется вещество, уменьшающее силу поверхностного натяжения, что позволяет наполнить легкие воздухом. В 1956 году Клементс впервые смог выделить это вещество и охарактеризовать его химический состав. Позже этот комплекс веществ был назван легочным сурфактантом. В 1959 году два американских педиатра, Мэри Эллен Эйвери и Джере Мид обнаружили дефицит сурфактанта у неспособных самостоятельно дышать недоношенных детей, опубликовав результаты исследования в научном журнале American Journal of Diseases of Children. Это открытие позволило перекинуть мостик от фундаментальных знаний о роли сурфактанта к созданию медицинских технологий.

 © stimul.online

Ричард Паттл и Мэри Эллен Эйвери (Источник: из личного архива Олега Розенберга)

С этого момента начался марафон по разработке препаратов для спасения новорожденных с незрелыми легкими. После ряда экспериментальных исследований в разных лабораториях Европы, США и других стран на животных с патологией легких и опираясь на эти исследования, в 1980 году японский врач Фудзивара с соавторами впервые ввели экстракт фосфолипидов из легкого бычков десяти новорожденным с массой тела 1500 граммов и показали эффективность этого экстракта. Первым препаратом легочного сурфактанта считается препарат Surfacten, созданный в Японии в 1986 году, японский патент был приобретен и модифицирован американцами путем добавления триглицеридов и пальмитиновой кислоты. В коммерческое использование он вышел под названием Survanta.

Аналогичные исследования в конце 1980-х и в 1990-е годы развернулись также в США, Италии, Германии и СССР (России), всего с 1986 по 2006 год было создано около десяти синтетических и природных препаратов разных типов: природные — «Сурфактант-БЛ» (Россия), Alveofact (Германия), Infasurf (США); модифицированные — Surfacten (Япония), Survanta (США), Curosurf (Италия); синтетические, не содержащие белков, — Exosurf и ALEC (Великобритания); из синтетических фосфолипидов и синтетического полипептида В — Surfaxin (США); из синтетических фосфолипидов и генно-инженерного сурфактант-ассоциированного белка С — Venticute (Германия). (Германия).

ПОБЫВАЛИ В ТУПИКЕ

В нашей стране за создание препарата сурфактанта взялся педиатр Олег Розенберг. Он занимался наукой со студенческих времен. Окончив в 1968 году Ленинградский педиатрический институт, он погрузился в тематику фосфолипидов — важнейших компонентов сурфактанта, работая научным сотрудником в академической группе профессора Евгении Давиденковой в Институте экспериментальной медицины, а затем, с 1983 года, — руководителем лаборатории в Институте рентгенорадиологии (ныне — Российский научный центр радиологии и хирургических технологий имени академика А. М. Гранова). Задуматься о создании отечественного препарата сурфактанта ученого отчасти побудили предыдущие исследования, направленные на разработку липосомных препаратов для лечения наследственных заболеваний, к тому же в СССР не было своего препарата сурфактанта для лечения недоношенных новорожденных детей, а таких в Советском Союзе рождалось ежегодно около 30 тысяч, и смертность от РДС среди них в то время составляла около 20%.

«В 1988 году в СССР только начали изучать первый синтетический английский препарат сурфактанта — „Экзосурф“. В нем всего один фосфолипид, и сейчас он уже не применяется. Я понимал, что технически могу создать препарат сурфактанта. И начал эту работу», — рассказал «Стимулу» Олег Розенберг. В тот момент ни он сам, ни его сотрудники — Андрей Сейлиев, Владимир Волчков, Лидия Лошакова, Алексей Шульга — не представляли себе, насколько тернист будет путь и как часто судьба препарата будет висеть на волоске.

 © stimul.online

Сотрудники лаборатории медицинской биотехнологии и ООО «Биосурф» — слева направо: Денис Лошаков, Андрей Жуйков, Алексей Шульга, Сергей Руденко, Андрей Сейлиев и Олег Розенберг 25 марта 2000 года (Источник: из личного архива Олега Розенберга)

Заявку Олега Розенберга на проведение исследовательских работ в 1990 году поддержал Минздрав СССР, выделив небольшое стартовое финансирование. Ученые стремились сделать препарат из максимально биологически совместимого с организмом новорожденного материала — околоплодных вод рожениц. «Легкие ребенка во внутриутробном состоянии омываются околоплодными водами, и жидкость вымывает из легких сурфактант, созревающий довольно поздно, на 28-32-й неделях беременности», — рассказывает Олег Розенберг. Именно поэтому у появившихся на свет задолго до срока малышей его нет и сделать самостоятельный вдох они не могут. Заключив договор с Институтом акушерства и гинекологии имени Д. О. Отта и ленинградским родильным домом № 6 (знаменитой «Снегиревкой»), исследователи начали получать амниотическую жидкость, которую иногда по показаниям берут для анализа у беременных женщин, выделяли из нее сурфактант и проводили доклинические испытания на мышах, крысах и собаках, моделируя у животных состояние острого респираторного дистресс-синдрома. Эти исследования проводились в содружестве с сотрудниками лаборатории экспериментальной патологии Института пульмонологии — Львом Даниловым и Еленой Лебедевой.

«В 1992 году я осознал, что это был тупиковый путь, потому что сырья в виде амниотической жидкости в достаточном количестве взять негде, внедрение препарата нереально. Используя принцип „лечи подобное подобным“, мы перешли на легкие крупного рогатого скота как источник природного сурфактанта», — рассказывает Олег Розенберг.

МИНИСТР ПОВЕРИЛ

Технология получения препарата была отработана на амниотической жидкости, поэтому, перейдя на новое сырье, исследователи быстро продвигались к созданию препарата. Работой заинтересовался министр здравоохранения Эдуард Нечаев — хирург, генерал-полковник, строивший военно-полевые госпитали в Афганистане в 1976-1978 годах. Встреча была судьбоносной. «Я ему с жаром рассказывал о наших исследованиях, а Эдуард Александрович возразил: мол, есть же западные препараты. Я говорю: „Конечно есть, только эти препараты стоят по 500 долларов за флакон, а отечественного препарата нет“. А он: „И ты сделаешь отечественный препарат?“ — „Сделаю“, — говорю. После этого разговора министр подписал письмо о выделении нашему институту на эту разработку миллиарда рублей на оборудование» — слово «оборудование» и спустя двадцать семь лет после того разговора Олег Розенберг произносит по слогам и с благоговением. Из обещанного миллиарда лаборатория получила в итоге половину, но этих средств хватило и для разработки препарата, и для создания производственной базы, и для поддержания коллектива лаборатории в 1990-е годы. Половину средств пустили на оборудование, половину — на зарплату сотрудникам и налоги в течение восьми лет.

«Оборудование было полулабораторное — полупромышленное. Ротационный испаритель, специальная мясорубка: чтобы правильно выбрать прибор, я посылал двух сотрудников — Андрея Сейлиева и Алексея Шульгу — на завод в Швейцарию, где они протестировали лабораторные варианты и выбрали ровно то, что нужно. И лиофильная сушка — она нужна была потому, что мы готовили лиофилизированный препарат (лиофилизация — это процесс удаления влаги, нужный для длительного хранения быстро окисляющихся фосфолипидов. — «Стимул»)", — рассказывает Олег Розенберг.

НЕЧАЕВ И ГРАНОВ © stimul.online

Министр здравоохранения РФ Эдуард Александрович Нечаев и директор Института рентгено-радиологических технологий Анатолий Михайлович Гранов (Источник: из личного архива Олега Розенберга)

И ДЛЯ ВЗРОСЛЫХ ТОЖЕ!

1995 год, начались клинические испытания препарата сурфактанта человека из амниотической жидкости рожениц на новорожденных. В этот период институт под руководством Анатолия Гранова, чье имя он сейчас носит, активно сотрудничал с малайзийским бизнесменом Ричадом Бломом, окончившим в 17 лет медицинский университет в Индии и нашедшим свое призвание в медицинском бизнесе. В институт Гранова Блом поставлял системы кондиционирования воздуха для реанимации и привозил сюда тяжелых пациентов с раком печени, так как помочь им мог только российский хирург Анатолий Гранов, создавший множество передовых хирургических технологий. Блом заинтересовался разработками Розенберга и пригласил его поработать в лаборатории фармакологии в университете на острове Пинанг в Малайзии. Там Олег Розенберг впервые вышел в интернет. То, что он нашел, привело к новому кардинальному повороту в истории с разработкой российского сурфактанта.

«Это были два блестящих обзора и пять небольших работ западных коллег, в которых описывались попытки применения препаратов сурфактанта у взрослых. Если у недоношенных детей дефицит сурфактанта первичный и приводит к развитию респираторного дистресс-синдрома, то у взрослых дефицит сурфактанта вторичный, и этот дефицит является важным компонентом развития острого респираторного дистресс-синдрома, ранее он назывался некардиогенным отеком легких, который возникает в результате катастроф различной природы. Я приехал, собрал сотрудников и объявил: мы начинаем работу, и через год мы должны подать заявку на проведение клинических испытаний сурфактанта из легкого быка у взрослых», — продолжает Олег Розенберг. То есть еще на этапе разработки препарата он был ориентирован и на недоношенных новорожденных, и на взрослых с тяжелыми поражениями легких различной природы.

Разумеется, речь шла не только о хорошей подсказке. Это была научная проблема. Исследования применения препаратов сурфактанта у взрослых за рубежом, информацию о которых Розенберг нашел в интернете, не были успешны. Вторая фаза клинических испытаний давала положительный результат, а третья — нет. Розенберг понял, почему так происходит. Зарубежные коллеги применяли препараты слишком поздно — на вторые-третьи сутки после катастрофы, а новорожденным препарат вводился в течение первых суток после рождения. И ввязался в дискуссию. Послал реплику на публикацию. Ее не опубликовали. «Как это, мы не знаем, а он, русский ученый, знает?» — эти снобистские подходы сопровождали его и далее на научных конгрессах и симпозиумах. Ему попросту не верили, что российский препарат сурфактанта работает там, где зарубежные не работают.

Чуть позже Олег Розенберг и Андрей Сейлиев поняли и вторую главную причину неудач применения зарубежных препаратов сурфактанта у взрослых: «Они выбрасывают с водой ребенка! Пятнадцать лет у меня была иллюзия относительно причины их неудач. Сейчас и мне, и моим сотрудникам ясно, что дело не только в позднем начале лечения, но и в составе препарата, в технологии его получения. Они хвалятся блестящей очисткой препаратов. А сурфактант — это многокомпонентный липопротеидный комплекс. Там только фосфолипидов семь классов по двадцать вариантов! Основными компонентами сурфактанта являются липиды, более 80 процентов из которых — фосфолипиды, а также холестерин, его эфиры, триглицериды, свободные жирные кислоты и около 10 процентов содержания фосфолипидов легочного сурфактанта представлены четырьмя группами сурфактант-ассоциированных белков. Белков четыре группы: А, В, С и D. Две группы белков, А и D, — большие надмолекулярные структуры, состоящие из нескольких мономеров — от 4 до 18. Эти две группы белков удаляют из-за боязни иммунологических реакций. Две группы белков, В и С малой молекулярной массы, связаны с фосфолипидами гидрофобными и ковалентными связями и остаются в составе природных препаратов. И зарубежные коллеги многие компоненты выбрасывают, когда чистят препарат. А вместе с этой очисткой они выбрасывают терапевтическую эффективность!» При этом, по словам Олега Розенберга, компоненты сурфактанта еще продолжают изучаться с точки зрения механизма их воздействия на легкие. Фундаментальные исследования идут параллельно.

По оценке Олега Розенберга, с 2000 по 2019 год «Сурфактантом-БЛ» были пролечены 15 тысяч новорожденных, около 8000 взрослых с ОРДС, развившимся вследствие сепсиса, ожогов дыхательных путей, осложнений при кардиохирургических операциях, множественных травм, взрывов и пожаров в московском и минском метро (Источник: «Биосурф»)

ЭМОЦИИ КАК ТОПЛИВО

В 2000 году препарат «Сурфактант-БЛ» был готов и разрешен к применению для лечения РДС новорожденных. «Каждый шаг на этом пути — битва. Каждый раз! За новорожденных — битва, за применение для туберкулезных больных — битва, за разрешение клинических испытаний — целая позиционная война», — комментирует Олег Розенберг.

Наш собеседник привел пример, когда с полным пакетом разрешений Минздрава РФ на клинические испытания препарата на новорожденных в трех петербургских клиниках получил нагоняй от комитета здравоохранения правительства Санкт-Петербурга: мол, мы отвечаем за детей, мы разрешения не давали. Испытания остановили, несколько месяцев добивались разрешений от Горздрава, и только потом продолжили.

Но самый мощный удар ждал исследователей на финише. Минздраву оказалось неинтересно внедрять созданный, испытанный, разрешенный к применению препарат: разработали препарат, спасающий жизни, сдали отчеты о научно-исследовательских работах — и хорошо, а жизни спасать не обязательно. «Безразличие! У отделов, которые занимаются наукой, не было такой цели — создать препарат. У них была цель провести научную работу. Научная работа сделана, отчеты сданы, статьи написаны — до свиданья!» — сокрушается Олег Розенберг.

И тогда плечо подставил Анатолий Михайлович Гранов, «очень смелый человек», по оценке Олега Розенберга. И не только по его оценке. Очень многие считают, что именно смелость позволила Гранову, талантливейшему хирургу и ученому, внедрить множество инновационных медицинских технологий. Гранов поддержал Розенберга и разрешил создать частное предприятие по производству препарата прямо в научно-исследовательской лаборатории. Здесь-то и сработал в полную силу запас прочности по оборудованию. Будь оно чисто лабораторным — ничего бы не получилось. А оно было лабораторно-промышленным.

«Я взял у друзей под честное слово 150 тысяч рублей, нашел специалиста, который сделал проект, согласовал его с пожарными, СЭС, администрацией поселка Песочный, и на территории своей же лаборатории мы создали маленькую чистую зону: фармпроизводство требует очень высокого уровня чистоты. Основная работа делается через видеокамеры на автоматике, но, чтобы выполнять часть работы — довольно ответственную, необходимо туда входить. В стерильной зоне люди находятся в стерильной одежде, производится четырехкратная очистка воздуха, используется стерильная апирогенная вода. Мы получили лицензию на производство стерильных препаратов и начали выпускать «Сурфактант-БЛ» (БЛ — бычье легкое. — «Стимул»). Было создано производство мощностью 20 тысяч упаковок в год, но производили мы не более трех тысяч упаковок (больше не покупали). Так возникло ООО «Биосурф»», — рассказывает Олег Розенберг.

Борьба, конечно же, на этом не закончилась. Вся история самостоятельного плавания «Биосурфа» длиной 21 год — это сплошное сражение, «Двадцать один год борьбы за то, чтобы препарат не погиб. Но если бы не Анатолий Михайлович Гранов и Эдуард Александрович Нечаев, препарат бы точно закончился на испытаниях на собаках», — уверен разработчик.

Работу с сурфактантом у взрослых пациентов начинали два реаниматолога — Виктор Осовских из Российского научного центра радиологии и хирургических технологий имени А. М. Гранова и Андрей Баутин — в тот момент он заведовал реанимацией в Клинике сердечно-сосудистой хирургии имени П. А. Куприянова Военно-медицинской академии имени С. М. Кирова и уже десять лет заведует научно-исследовательской лабораторией анестезиологии и реаниматологии в Национальном медицинском исследовательском центре имени В. А. Алмазова. «Блестящие реаниматологи, очень грамотные, — характеризует коллег Олег Розенберг. — И плюс молодые, очень увлеченные. Это же эмоции всё, мы же все советские — эмоции прежде всего! Особенно когда видим, что спасаем».

В историю «Сурфактанта-БЛ» прочно вписана история 63-летнего пациента, развернуто демонстрирующая и патологические процессы у взрослых, и механизм спасения таких больных с помощью российского препарата сурфактанта. Как рассказал Олег Розенберг, больной страдал тяжелым атеросклерозом, в том числе сосудов нижних конечностей, и критическим стенозом левой бедренной артерии, отчего кровообращение в ноге было нарушено и развилась гангрена большого пальца. Больному грозила высокая ампутация ноги, но вместо этого часть поврежденной артерии ему заменили протезом, сохранив ногу. Кровообращение восстановилось.

«Все токсичные продукты, которые накопились в больной ноге, попали в кровоток. А легкие являются фильтром, впитывают в себя токсичные продукты, и, когда емкость этого фильтра перегружена, легкие начинают погибать. Это один из вариантов острого респираторного дистресс-синдрома, возникший из-за реперфузии — восстановления кровотока, — рассказывает Олег Розенберг. — Больному начали вводить сурфактант. Нужную дозу тогда еще не знали. Сейчас таким больным требуется восемь флаконов препарата. Больному ввели 58. И через десять дней он ходил по коридору на своей ноге! И вот эти эмоции сопровождали наш маленький коллектив все годы. Людей начали спасать!» Оперировал этого больного Андрей Сазонов, выхаживал Андрей Баутин. Этот человек прожил еще двадцать лет.

В 2000 году препарат был разрешен для применения у новорожденных. В 2005 году на российский рынок пришел итальянский препарат «Курасурф» из легких свиньи и почти полностью вытеснил отечественный «Сурфактант-БЛ». Это была схватка с иностранным фармгигантом, в которой у «Биосурфа» шансов не было. «Остались единички — маленькая городская больница в Армавире, где заведует реанимацией Николай Никитович Семочкин, детская горбольница Южно-Сахалинска, завотделением реанимации и интенсивной терапии Виктор Дмитриевич Немец, Чувашия — Республиканский перинатальный центр в Чебоксарах, заведующая ОРИТ Ирина Валериевна Виноградова. Они продолжали использовать «Сурфактант-БЛ» наряду с другими препаратами сурфактанта», — говорит Олег Розенберг.

Дальше был туберкулез. В течение многих лет член-корреспондент РАМН профессор Владислав Ерохин, директор ЦНИИТ РАМН (Москва) и его сотрудники изучали состояние легочного сурфактанта при экспериментальном туберкулезе у кроликов и морских свинок, затем у больных туберкулезом легких. Они показали различные изменения сурфактанта при этой патологии, и не только сурфактанта, а и клеток, его синтезирующих, — альвеолоцитов второго типа и альвеолярных макрофагов легкого. Они назвали всю эту систему сурфактантной системой легких. Доклинические испытания «Сурфактанта-БЛ» при экспериментальном туберкулезе и многоцентровые рандомизированные клинические испытания были проведены профессором Ольгой Ловачевой и Владиславом Ерохиным в ЦНИИТ РАМН и в Московском центре борьбы с туберкулезом под руководством академика РАМН Виталия Литвинова. Большие пострегистрационные испытания были проведены в Центральном противотуберкулезном диспансере в Санкт-Петербурге под руководством профессора Владимира Жемкова. В 2008 году после многоцентровых клинических испытаний «Сурфактант-БЛ» был разрешен для применения у больных туберкулезом.

По оценке Олега Розенберга, с 2000 по 2019 год «Сурфактантом-БЛ» были пролечены 15 тысяч новорожденных, около 8000 взрослых с ОРДС, резвившимся вследствие сепсиса, ожогов дыхательных путей, осложнений при кардиохирургических операциях, множественных травм, взрывов и пожаров в московском и минском метро, при ряде ЧС, в том числе при лечении пострадавших при пожаре в кафе «Хромая лошадь» в Перми (2009 год). Кроме того, получили лечение около 8000 больных туберкулезом легких. На вопрос «Стимула», не жалеет ли он, что теперь судьба препарата не в его руках, а в руках компании «Натива», Олег Розенберг ответил: «Я рад! Нам не хватало ресурсов на то, чтобы помочь всем, кому это было необходимо. Сейчас возможностей станет больше».

 © stimul.online

«Натива» собирается вкладывать в развитие препарата «Сурфактант-БЛ» собственные финансовые и человеческие ресурсы (Источник: «Натива»)

ПОПУТНЫЙ ВЕТЕР

Емкость российского рынка препаратов сурфактанта, по мнению Олега Розенберга, посчитать несложно: «Острым респираторным дистресс-синдромом страдает примерно 80 тысяч человек в год, каждому нужно по десять флаконов — 800 тысяч флаконов, 400 тысяч упаковок. Новорожденных, нуждающихся в препаратах сурфактанта, — 12 тысяч в год, им нужно по два флакона — это 24 тысячи флаконов, 12 тысяч упаковок. Еще 120 тысяч человек в год заболевает туберкулезом, 30 тысячам из них показан препарат сурфактанта — это еще 300 тысяч флаконов, 150 тысяч упаковок. В целом, чтобы лечить этих больных, не дать им умереть, в год нужно производить миллион флаконов, это 500 тысяч упаковок». Мощность оборудования «Биосурфа» составляет 20 тысяч упаковок в год, то есть в 25 раз меньше. Но и на эту мощность еще только предстоит выйти.

Елена Добросердова рассказала «Стимулу», что исследование рынка проведено и расширение производства — одна из первоочередных задач работы «Нативы» с препаратом «Сурфактант-БЛ»: «Пока непонятна точная потребность продукта на рынке, сложно прогнозировать, до каких пределов нужно расширить производство. Мы планируем иметь определенный производственный запас и производственные мощности, которые могли бы покрыть потребности российских пациентов в этом продукте хотя бы в использовании сурфактанта у взрослых пациентов при лечении ОРДС-синдрома. В будущем планируется увеличение производственных мощностей».

На рынок применения препарата у новорожденных «Натива» также планирует вернуть «Сурфактант-БЛ», учитывая, что «у продукта достаточной емкий рынок применения в детской практике».

Но это возможно только после масштабных рандомизированных исследований и в результате больших организационных усилий.

«Препарат очень давно на рынке, но он не достиг того уровня продаж и той распространенности среди практикующих врачей, которой ожидала компания «Биосурф», когда выводила его на рынок. Это произошло по разным причинам, прежде всего связанным с тем, что у компании не было ресурсов на маркетинговое продвижение, на финансовые вливания в клинические исследования», — комментирует Елена Добросердова сложившуюся ситуацию. Олег Розенберг подтверждает, что самые жесткие критики препарата говорили: «Олег Александрович, проведите широкие рандомизированные клинические испытания». Елена Добросердова считает это необходимым потому, что «продукт оригинальный, он отличается от других сурфактантов, которые есть на рынке для новорожденных», а также отмечает, что «у специалистов есть понимание и знание этого продукта, но оно очень поверхностное, потому что они работали с препаратом давно». «Мы на сегодняшний день предоставили по договорам пожертвования большое количество образцов для специалистов, чтобы они получили свой личный опыт применения данного продукта», — говорит Елена Добросердова.

Есть и другие барьеры. Например, административный. Препарат «не входит в клинические рекомендации». «Не вошел же он туда потому, что большинство клинических рекомендаций ориентированы на западные клинические рекомендации — европейские или американские. А там сурфактанты не применяются у взрослых пациентов», — пояснила г-жа Добросердова.

Еще один барьер вызван особенностью хранения препарата. «Он должен храниться в морозильных камерах, что не всегда удобно, так как этот препарат используется при острых состояниях и необходимо чтобы он всегда был в городе, у врачей под рукой, и они точно знали, как и где его можно быстро заказать, чтобы в течение одного дня пациент его получил, — говорит Елена Добросердова. — Наша задача на сегодняшний день — разработка всей товаропроводящей цепи и налаживание хранения продукта в каждом крупном городе».

И это те барьеры, которые «Натива» взялась преодолеть, вкладывая в развитие препарата собственные финансовые и человеческие ресурсы.

Отвечая на вопрос «Стимула», планирует ли компания выводить препарат на международный рынок (это особенно важно потому, что на данный момент для этого есть фора — ведь только у России есть препарат, разрешенный для лечения взрослых при ОРДС, эффективный при осложнениях тяжелых форм гриппа и при лечении тяжелых форм COVID-19, а для поддержания высокотехнологичного производства нужен большой рынок, иначе будет накапливаться отставание в производственной сфере и рано или поздно мировые фармгиганты отнимут и внутренний рынок), наша собеседница сказала, что «Натива» позитивно относится к экспор

Хочешь всегда знать и никогда не пропускать лучшие новости о развитии России? У проекта «Сделано у нас» есть Телеграм-канал @sdelanounas_ru. Подпишись, и у тебя всегда будет повод для гордости за Россию.